Лошади сбились в кучу. Военные заспорили, и тот, что говорил по-английски, сказал:

— Нужно взять еще севернее, сеньор. Это французы.

— Нет, — ответил англичанин, — не думаю, что это французы.

— Тогда кто же?

— Давайте выясним.

— Нет-нет! Нас схватят! Просто пристрелят!

— Тогда ждите здесь, — предложил англичанин, — или же следуйте за мной, только медленно и в пятидесяти шагах. Тогда, если я ошибся, вы сумеете спастись. Французы не станут преследовать вас ночью.

— А вы, сеньор?

— Мне пришла в голову мысль, что это может быть за шум.

Англичанин двинулся дальше по зарослям вереска, направляясь к скале, закрывающей звезды, и потому ясно видимой в темноте. Спутники последовали за ним, держась в отдалении. Они проехали с четверть мили, пока их не окликнули. Англичанин остановил лошадь и вгляделся в одинокую фигуру, наставившую на него ружье. Потом разглядел еще троих, наполовину скрытых за кустами и тоже целящихся в него.

— Друг, — резко произнес англичанин. — Мое имя Полдарк. Из Порту с депешами. И португальский эскорт.

Спустя мгновение первое ружье опустилось, и коренастый человек в надвинутой на глаза шляпе медленно приблизился.

— Предъявите документы.

Англичанин спешился и сунул руку в карман, достал бумажник и передал его. Другие солдаты склонились над бумагами с затемненным фонарем в руках.

— Похоже, все в порядке, сэр. Кого желаете увидеть?

— А кто ваш командир?

— Генерал Коул — командир дивизии, а полковник МакНил — командир батальона.

— Вы пехотинцы?

— Второй батальон. Седьмой фузилерный полк. Сержант Льюис.

— Проводите меня к полковнику.

Португальцы-провожатые тоже спешились, сверкнув в темноте белыми зубами в ответ на приветствие союзников. Держа лошадей под уздцы, они провели их вдоль гребня и вскоре оказались среди отдыхающих солдат, которые переговаривались между собой, но ничего не готовили — горела лишь пара костров, да и те можно было разглядеть лишь вблизи.

— Мои спутники сильно встревожились, услышав эти звуки, — произнес Полдарк, — что там играли ваши волынщики?

Сержант Льюис фыркнул.

— Старую шотландскую похоронную песню. Сейчас солдат такая грустная мелодия успокаивает. Завтра утром мы все заглянем смерти в лицо.

Они подошли к купе высоких кедров, чьи огромные стволы служили опорами для штабной палатки. Внутри горел фонарь и стояли столы. Льюис исчез и вернулся с высоким мужчиной. Тот шагнул ближе и резко остановился, уставившись на гостя.

— Полдарк, Полдарк! Это же капитан Полдарк! Я и не думал, что тут есть еще один с такой фамилией!

Они оба рассмеялись.

— Значит и МакНил тот же самый, чтоб меня повесили!

— Чего так и не случилось, — отозвался МакНил, — к радости вашей хорошенькой жены. Хотя кое-кто считал, что вы это заслужили!

После секундного колебания мужчины обменялись рукопожатием. Дружбы особой между ними не водилось, потому что двадцать лет назад они оказались по разные стороны закона. Тем не менее, они уважали друг друга и пришли к взаимопониманию, да и немного друг другу симпатизировали.

Но всё это давно осталось в прошлом. Теперь они делились новостями в оживлённой беседе. Капитан Полдарк прибыл в Порту не с депешами, как сказал ранее, а со специальной миссией, наблюдателем от правительства. В Порту ему сообщили, что Веллингтон со своей армией три недели назад отступил, так что Полдарку благоразумнее добраться с тем же кораблём до Лиссабона. Однако к тому времени, как это выяснилось, шлюп, на котором Полдарк прибыл, уже ушёл в море, и, вопреки советам, Полдарк решил ехать по суше.

Он не стал распространяться о том, что это за миссия, а полковник МакНил не задавал вопросов. После вежливого обмена корнуольскими новостями о Бодруганах, Тревонансах, Тигах и Тренеглосах они прогулялись на сотню ярдов к краю обрыва, откуда открывался вид на всю равнину Мондего. Похоже, там обитала огромная стая светлячков — повсюду в темноте мерцали огоньки.

— Французы, — коротко пояснил МакНил.

— Армия Массены?

— Да. Веллингтон решил сегодня дальше не идти, мы разбили здесь лагерь и теперь любуемся на эту армию, роящийся внизу сонм. По всей равнине и в предгорьях весь день поднимались клубы пыли. Беда, конечно, не столько в том, что их вдвое больше. Из наших сорока тысяч половина — португальцы, не нюхавшие пороха. Ну что ж, завтра поглядим... Разве при Азенкуре не сражались пятеро против одного?..

— Ну да. Хотя здесь наш противник — это не надменные рыцари в лентах, а армия революционной Франции, созданная гением.

— Да, это сражение будет тяжелее. Тем лучше. Когда вы уезжаете?

— Раз здесь такое происходит — точно не завтра.

МакНил смотрел на собеседника. Росс Полдарк был одет как гражданский, наверное, чтобы безопаснее проехать через воюющую страну. С другой стороны, зачем ему, члену парламента, давно живущему под покровом респектабельности, снова становиться военным? Он уже в годах, с седыми висками, не растолстел, но морщин прибавилось, а худоба явно происходит от беспокойного характера.

— Хотите остаться?

— Разумеется. У меня есть винтовка. Лишнее оружие не помешает.

— А помните, что сказал Генрих V? «Чем меньше нас, тем больше будет славы» [1] . Но думаю, мы можем выделить и вам кусочек.

МакНил рассмеялся и подкрутил седеющие усы — грубый хохот звучал приглушённо по сравнению с тем, что помнил Росс.

— Мы притаились, чтобы обмануть Массену, как будто нас меньше, чем на самом деле?

— Да. Думаю, ему неизвестно, что к нам уже подошли Первая и Пятая дивизии. Приятно будет удивить его. Всегда хорошо иметь про запас надёжное войско.

Ночной бриз принёс с моря холодный туман, и Полдарк плотнее запахнулся в плащ.

— Кстати, МакНил, когда мы виделись в Корнуолле, вы были капитаном Шотландского полка гвардейских драгун. Этот переход в пехотный полк...

— У меня нет ни денег, ни связей, — пожал плечами МакНил. — Останься я в своём старом полку — самое большее дослужился бы до майора. Здесь же, в жестокой войне на полуострове, я уже сделал большой шаг вперёд, хотя пока получил только звание полковника без самого полка. Но при естественных военных потерях вполне можно надеяться на скорое подтверждение моего звания.

Они молча стояли, глядя вниз, на россыпь огоньков, пока среди каменистых холмов и высоких деревьев расползался лёгкий туман.

МакНилу казалось, что потери, конечно же, не включат его самого. Росс Полдарк так же легко и естественно принимал все опасности грядущей битвы, не обещающей ему никакого повышения, разве что геройскую смерть.

— Возможно, я вас не совсем верно расслышал, полковник, — заговорил Росс, — вы сказали... я слышал, как вы сказали, что и не думали, будто есть еще один с такой фамилией?

— Верно.

— Но почему? Здесь есть кто-то ещё? Может, я неправильно вас понял?

— Вы не ошиблись. В Монмутширском полку есть ещё Полдарк, я как-то видел это имя в списках. Я было собрался его найти, но, сами понимаете, у нас не так много свободного времени!

Росс осторожно вытянул ногу, которая теперь частенько побаливала.

— Он здесь, в этой армии?

— Должен быть. 43-й полк входит в дивизию Кроуферда. Он где-то слева от нас.

— Далеко?

— Полмили. Хотите с ним повидаться? Родственник?

— Думаю, да.

— После ужина я пришлю человека вас отвести. Вы ведь сначала поужинаете с нами?

— С удовольствием.

Поужинали холодными закусками, и ничто, кроме пения цикад и лёгкого шума ветра, не нарушало тишину ночи. В темноте ещё пару раз взвыли трубы волынок, горестные звуки как будто скорбели о тех, кого убьют завтра, в них слышались печаль и призыв к бою. Внизу по равнине раскатывалась барабанная дробь — французы не скрывали свою силу, мощь войска, покорившего все армии Европы. Осознание их превосходства должно проникнуть в умы и сердца солдат противника, лишить их мужества еще до рассвета.